Премьера спектакля «За закрытыми дверями» на Ишимской сцене

Режиссёр театра «Парусоль» Михаил Денисов поставил на сцене дворца культуры «За закрытыми дверями» Жана-Поля Сартра. Премьера состоялась 2 декабря 2023 года. Написанная ровно 80 лет назад пьеса, несмотря на свой возраст, до сих пор популярна и ставится многими театрами. Она идеальна и для провинциального театра тем, что практически не требует декораций и идёт в один акт. Просто удивительно, что до сих пор ишимские зрители не видели её.

Минимализм декорационного наряда спектакля, как известно, даёт широкий простор для режиссёрской и актёрской реализации. Михаил Юрьевич применил здесь весь спектр творческих приёмов, особенно же – свои «изюминки»: выход в зрительный зал, пантомиму, тщательно продуманное музыкальное/звуковое сопровождение. В итоге поднимающий непростые философские вопросы спектакль нескучен, градус напряжённости действия не понижается, а у зрителя есть возможность размять шейные мышцы, чтобы обернуться в зал и увидеть, что каждый из сидящих в нём – потенциальный персонаж пьесы.

Конечно, для человека верующего постановка пьесы, написанной последовательным атеистом, – дело непростое. Насколько режиссёр-священник справился с этой задачей – пусть решит каждый сам, посмотрев постановку. Напомню, что литератор Сартр стал одним из «отцов-основателей» экзистенциализма, философского течения, оказавшего колоссальное воздействие на мораль и искусство ХХ века. В основе наименования этого течения лежит слово «existence» – бытие здесь-и-сейчас. Согласно атеистическому экзистенциализму, истинное бытие человека происходит в каждое мгновение его земного существования, он не должен жить ради некоего грядущего воздаяния в иной жизни, его не будет, он заброшен в этот мир помимо своей воли, но он может, более того – обязан реализовывать эту волю в ежеминутной ситуации выбора, за результаты которого отвечает сам, и таким образом он обретает свободу, которая и есть высшее достояние человека.

В пьесе «За закрытыми дверями» трое персонажей (в нашем случае в исполнении Михаила Денисова, Николая Лопаревича и Татьяны Старокоровой) оказываются в замкнутом пространстве также помимо своей воли, это условное пространство {посмертного} бытия, где человек лишён воли и свободы, и это – ад. «Ад – это другие», – неоднократно звучит со сцены, но при этом утверждается и то, что «ад внутри нас». Как же так? Видимо, я оказался невнимательным зрителем, который не смог понять, как эта дихотомия сходится в сознании драматурга. Пришлось заглянуть в книги, и выяснилось важное уточнение. Герои пьесы постоянно мучаются от отсутствия зеркал в своём новом мире. И пытаются увидеть своё отражение в другом персонаже, просят его описать своё лицо, заглядывают в зрачок. И – видят в нём отражение своих жизненных ошибок (Сартр не называет их грехами, но по сути речь идёт именно о грехе – это зависть, гнев, трусость, убийство…). И эта возможность увидеть в другом свой грех, помноженная на нераскаянность («Но я ни о чём не жалею!» – повторяют они, как заклинание, покачиваясь словно в пьяном угаре), и превращает их экзистенцию в ад. Ад без чертей, сковородок, жаровен. И именно в этом смысле ад – внутри каждого. Человек сам созидает ад в себе, распоряжаясь неверно своей свободой.

И вот здесь, конечно, режиссёр мог бы сугубо режиссёрскими средствами, не редактируя текст пьесы словами «Рай – это другие!», придать ей христианский оттенок. Ведь есть и религиозный экзистенциализм, представленный тем же Николаем Бердяевым. Есть понимание того, что через пришествие в мир Христа, принявшего облик человека, в каждом другом можно видеть икону Бога. Но… принципиальная для Сартра идея «отражения» выражена в постановке Михаила Денисова не столь выпукло, как хотелось бы.

Но движение в сторону преображения героев всё же сделано. Персонаж Коридорного (Наталья Долгих), за которым угадываются ангельские крылья, начинает играть музыку, и возвышенные контрапункты Баха вроде пробуждают в увлечённых грызнёй друг друга постояльцах адского отеля что-то светлое: образы невинного детства, чистого первого снега. Но… музыка сама по себе – не путь ко спасению. И она угасает, грызня продолжается с новой силой. А путь ко спасению остаётся неясным, оставляя зрителя наедине со своими размышлениями.